Гении национального бизнеса 

Андрей Юданов (Профессор кафедры экономической теории Финансовой академии при правительстве РФ)

Во всех капиталистических хозяйствах существуют компании, которые способны долго расти очень высокими темпами. Их всего пять процентов от всего предпринимательского сообщества, но они создают до восьмидесяти процентов новых рабочих мест и принципиально меняют структуру экономики.

Иллюстрация: Кирилл Рубцов

В конце 70−х годов ХХ века молодой американский экономист Дэвид Берч приступил по заказу департамента торговли США к решению узко прикладной задачи —выяснению влияния перемещения фирм из штата в штат на уровень занятости. Решить эту проблему можно было, лишь отслеживая развитие отдельных фирм. Поскольку статистика цензов предприятий, дававшая агрегированные данные по большим группам компаний, была здесь бесполезна, Берч обратился к необычному источнику информации — частной картотеке кредитоспособности компаний (Dun's Market Identifiers, DMI). И это оправдало себя. Полученные результаты оказались столь сенсационными, что буквально заставили забыть о первоначальной цели работы.

Во-первых, выяснилось, что новые рабочие места в США создаются почти исключительно малыми фирмами (за восемь лет, с 1968−го по 1976 год, их вклад составил 82%). Во-вторых, оказалось, что сама группа малых предприятий резко неоднородна. Большинство из них, возникнув как небольшие фирмы, и в дальнейшем заметно не увеличивают своих размеров. А решающий вклад в развитие страны вносит ничтожное меньшинство (всего-то около 3%) «быстрых» малых компаний. Фактически горстка фирм определяет судьбу всей экономики! Дэвид Берч назвал эти фирмы газелями, подчеркнув таким способом их динамизм по сравнению с «мышами» и «слонами» — преобладающими в экономике малыми и крупными статичными фирмами.

Публикация в 1979 году Дэвидом Берчем книги «Процесс создания рабочих мест» с изложением этих открытий имела эффект разорвавшейся бомбы. Что и неудивительно. Америка конца 70−х — начала 80−х годов переживала предпринимательский бум. Новые фирмы появлялись чуть ли ни во всех отраслях, окончательно вставала на ноги Кремневая долина, на Уолл-стрит активизировался внебиржевой рынок, где преобладали ценные бумаги меньших по размерам фирм. Естественно, «газели» Берча были восприняты как ключевое звено решения общенациональных проблем. В условиях демократии это не могло не вызвать бурной политической реакции. Опираясь на выводы исследования, конгресс США и администрации отдельных штатов одну за другой принимали программы поддержки предпринимательства и малого бизнеса.

Лет через пять, однако, началась обратная волна. Во-первых, далеко не всех устраивало, что акцент экономической политики сместился на поддержку малых и развивающихся фирм. Другие могущественные группы не хотели терять свой кусок государственного пирога. Во-вторых, политизация вопроса смущала многих экономистов, заставляя их недоверчиво относиться к результатам Берча. В-третьих, примененные им методики расчетов в некоторых отношениях были действительно уязвимы. В частности, картотека DMI содержала массу неточностей. Годы спустя другой американский экономист, Пол Рейнольдс, «вручную» перепроверивший данные путем обзвона тысяч компаний, был вынужден выбраковать чуть ли не половину карточек. Если к тому же учесть, что Дэвид Берч, физик по образованию, не принадлежал к экономическому истеблишменту, то досталось ему здорово.

Постепенно, однако, стали набираться усовершенствованные базы данных, улучшилась методика расчетов. И сомнения в основном рассеялись (кстати, и скрупулезный Рейнольдс подтвердил выводы Берча). Как отмечается в отчете за 2005 год международной неправительственной организации «Глобальный монитор предпринимательства» (более известна по английской аббревиатуре GEM, в настоящее время включает 44 страны, в число которых Россия почему-то не входит), выводы Дэвида Берча были «впоследствии подтверждены многочисленными исследованиями во многих (в основном развитых) странах».

Совсем свежие данные (2006 год) международной группы европейских экспертов (проект «Инновационная панель газелей») показывают, что наиболее динамичные «5 процентов фирм обеспечивают от 75 до 80 процентов создания новых рабочих мест». А для отдельных периодов можно найти и вовсе впечатляющие цифры. В 1998–2002 годах, например, «газели» — на тот момент 2% всех американских фирм — дали 200% (!!!) прироста занятости в США. То есть в этот период они не только обеспечили весь фактически наблюдавшийся рост занятости, но еще и компенсировали примерно такое же уменьшение числа работающих на всех остальных фирмах страны.

В итоге в 1996 году Дэвид Берч получил престижную шведскую премию НУТЕК (NUTEK Award), которую часто сравнивают с Нобелевской премией для исследователей предпринимательства. А его основной вывод об огромном вкладе горстки фирм-«газелей» в общенациональный рост производства и занятости — при весьма значительном разбросе конкретных оценок этого вклада — прочно вошел в сознание власть имущих западного экономического универсума: от ассоциаций предпринимателей до ведущих политиков.

Три примера «газелей» в российской экономике

Существуют ли «газели» в России? Или суровый бизнес-климат страны не благоприятствует формированию их популяции? В Финансовой академии при правительстве РФ было проведено эмпирическое исследование, опубликованное в 2007 году издательством «КноРус» в книге «Опыт конкуренции в России. Причины успехов и неудач». Основными членами авторского коллектива кроме автора настоящей статьи являются Н. Н. Думная, Г. В. Колодняя, В. В. Разумов, В. Е. Корольков. Серьезную помощь в выработке концепции оказали М. М. Дубовиков и В. Успенский.

На первом этапе были обследованы несколько отраслей, отличающихся высокой степенью интенсивности конкурентных процессов, и фирм, знаковых для отдельных направлений бизнеса. В итоге были грубо установлены «типовые черты успеха» на сегодняшнем рынке страны. На втором этапе в соответствии с этими чертами были выделены и изучены более 50 наиболее успешных фирм, уже без отраслевых ограничений. При этом авторы, как и их иностранные коллеги, столкнулись с поразительным феноменом быстрорастущих фирм — «газелей».

Как известно, настоящие, живые газели отличаются не только быстротой бега, но и выносливостью, позволяющей поддерживать высокую скорость в течение длительного времени. С легкой руки Берча тот же критерий стал применяться и к «газелям» из мира предприятий. В частности, в США официальные органы относят к «газелям» фирмы, которые не менее четырех лет подряд имели темп роста продаж как минимум 20% ежегодно.

Попавшие в поле зрения исследования «русские газели» также отличаются в высшей степени динамичным развитием (критерий Берча соблюдается с запасом). Более того, на отечественном материале отчетливо проявилась не описанная в других странах (хотя наверняка существующая и там) тенденция к строго экспоненциальному росту «газелей».

Получить первое представление об отечественных «газелях» легче всего на конкретных примерах. В банковском секторе наиболее значимым явлением последних лет стало формирование нового субрынка экспресс-кредитования населения группой (первоначально) средних по размеру коммерческих банков во главе с первопроходцем — банком «Русский стандарт». Сам факт успеха «Русского стандарта» общеизвестен, но количественная сторона дела явно недооценена общественным сознанием.

На  графике 1 рост активов банка представлен одновременно в обычном и в полулогарифмическом масштабе. На левой панели (обычный масштаб) наглядно виден динамизм «Русского стандарта». Практически каждый год величина активов банка возрастала в 2,7 раза. А суммарный рост активов за шесть лет был 127−кратным. Начав с очень скромных размеров (2 млрд рублей, или около 80 млн долларов, в 2001 году), к 2006−му «Русский стандарт» смог превратиться в заметного даже по мировым масштабам игрока с активами в 292,2 млрд рублей (почти 11 млрд долларов).

На примере «Русского стандарта» хорошо видно, что сочетание быстроты и устойчивости роста способно превратить даже одиночную фирму-«газель» в макроэкономически значимое явление. Действительно, достигнутая величина активов «Русского стандарта» уже сегодня эквивалентна примерно 1% ВВП России, или, округленно, всей сумме финансирования четырех национальных проектов. А если темпы развития банка сохранятся хотя бы еще два-три года, то прокачиваемые через него средства легко выйдут за пределы 10% ВВП.

Рассмотрим еще один известный пример быстрорастущей компании — сотового оператора «Вымпелком» (см.  график 2). Впрочем, на его месте вполне мог бы быть «Мегафон» или чуть менее динамичная МТС — ситуация во всех трех случаях довольно похожа. За семь лет, с 1999−го по 2006 год, величина оборота «Вымпелкома» выросла в 20 раз, вплотную приблизившись к солидной отметке 5 млрд долларов, причем только за последний год прирост составил около 1,7 млрд долларов (оценка).

Вместе три лидера сотовой связи за год увеличили объем предоставляемых ими услуг примерно на 4 млрд долларов. Мы опять сталкиваемся с макроэкономически значимой ролью отдельно взятых фирм (для сравнения: весь прирост номинального ВВП России в 2006 году был примерно равен 184 млрд долларов). Подчеркнем, что речь идет не о «Газпроме» или каком-то другом приватизированном гиганте, чья мощь накапливалась многие десятилетия. Это совершенно новое явление: выросшие с нуля фирмы за считанные годы стали фактором общенационального масштаба.

На  графике3 представлена куда более скромная по своим современным размерам (оборот в 2005 году — всего 54 млн долларов), но не менее значимая в отраслевом разрезе «газель» — производитель обуви Ralf Ringer (ТД «Белка»). Известно, что отечественная обувная промышленность фактически раздавлена импортной конкуренцией, ее доля рынка не превышает 10–15% (выпуск менее 50 млн пар в год). В самом деле, в дорогих сегментах высокое качество продукции и магия брендов итальянских и немецких производителей оставляет мало шансов российским фирмам. В дешевых сегментах столь же непобедимы китайские и турецкие фирмы. Их рекордно низкие цены и постепенно подтягивающееся качество стали тараном, удар которого не смогли выдержать отечественные обувщики.

На этом фоне стократное увеличение выпуска обуви компанией Ralf Ringer выглядит просто нереальным. И добро бы речь шла лишь о самом начальном этапе работы компании, когда она арендовала для выпуска продукции линию на московском «Буревестнике». На самом деле темпы роста фирмы если и замедляются с годами, то очень постепенно. Чтобы первый раз увеличить производство в 10 раз (с 20 до 220 тыс. пар), ей понадобилось пять лет, чтобы достичь второго удесятерения (с 220 до 2 150 тыс. пар) — шесть лет.

Уже сейчас Ralf Ringer стала крупнейшим производителем мужской обуви в стране, в ближайшие годы компания планирует превратиться в лидера всего обувного рынка*. Причем инвестиции показывают, что ускоренный рост действительно продолжится. Так, летом 2006 года Ralf Ringer купила почти простававшую Зарайскую обувную фабрику (мощность около 3 млн пар обуви, выпуск в 2005 году — 300 тыс. пар) и собирается в течение трех лет довести производство обуви на этом предприятии до 1 млн пар в год. Очевидно, что если вообще допустимы надежды на возрождение отечественной обувной отрасли, то оправдывают их только «газели» типа Ralf Ringer.

Итак, отечественные «газели» определенно существуют и, как видно уже из первых примеров, благодаря своему динамизму резко отличаются от прочих фирм. Ralf Ringer растет такими темпами, словно об угасании обувной промышленности страны не идет и речи. «Русский стандарт» в своем секторе в не меньшей степени выглядит белой вороной: другие банки, располагавшие в 2001 году активами менее 100 млн долларов, не ворочают сегодня многими миллиардами. Сотовые операторы вообще смогли раскрутить до звездного статуса целую отрасль. «Газели» во многих отношениях являются исключениями, причем в хорошем смысле. Недаром о них говорят как о сливках сливок (creme de la creme) мира фирм.

Стремительные экспоненты роста

Обратимся теперь к правым панелям  графика 1,  графика 2 и   графика 3, представляющим динамику роста «газелей» в полулогарифмических шкалах (каждое следующее деление вертикальной оси в 10 раз больше предыдущего). В точных науках к такому масштабу прибегают для изображения «быстрых» функций, способных за несколько шагов многократно наращивать свою величину. В частности, знаменитые своим лавинообразным увеличением экспоненты** при представлении в таком виде выглядят как прямые линии.

Как видно на графиках, динамика активов «Русского стандарта», «Вымпелкома» и Ralf Ringer почти без отклонений укладывается именно на прямые линии, словно отчетные данные за каждый год специально подгонялись под эту функцию. При этом степень соответствия фактической динамики роста строгому экспоненциальному закону (количественно ее измеряет величина достоверности аппроксимации, R2) поразительно велика. Встречаются (и, забегая вперед, скажем: неоднократно встречаются) даже совсем неправдоподобные две-три девятки после запятой.

Экспоненциальный характер роста, на наш взгляд, позволяет лучше понять природу «газелей». Дело в том, что темпы роста обычных фирм (не «газелей») — это величина, подверженная постоянным колебаниям. На них влияют изменения общенациональной и отраслевой конъюнктуры, динамика цен, проведение рекламных акций, изменения сбытовой сети и многое другое. Причем имеют значение не только действия самой фирмы, но и ее конкурентов. Попросту говоря, реальные объемы продаж постоянно прыгают, отклоняются от долговременного тренда под влиянием многочисленных возмущающих сил.

Естественно задаться вопросом: почему у «газелей» мельтешение ускорений и замедлений сменяется устойчивым экспоненциальным ростом? Ведь экспоненты обычно возникают при лавинообразных процессах вроде размножения кроликов в Австралии или цепной ядерной реакции в куске урана, когда самоускоряющееся развитие не испытывает нехватки в подпитывающих его ресурсах. То есть они появляются тогда, когда травы или расщепляющихся материалов с избытком хватает на поддержание роста.

Итак, есть основания полагать, что превращение фирмы в «газель» прямо связано с открытием ею способа удовлетворить некую назревшую нужду экономики (марксисты не без оснований назвали бы это объективной общественной потребностью). В самом деле, первоистоком поразительного успеха «Русского стандарта» было наличие огромного нереализованного спроса на потребительские кредиты, которые раньше можно было получить, только пройдя через сложные и бюрократизированные процедуры Сбербанка. Стоило «Русскому стандарту» внедрить в России технологию скоринга, заменившую мучительный сбор бумажек, подтверждающих кредитоспособность, простым заполнением анкеты — и спрос на экспресс-кредиты стал необъятным.

Точно так же экспоненциальный рост «Вымпелкома» начался после дефолта (см. график 2), когда его услуга из игрушки для богачей превратилась в средство решения проблем широких слоев потребителей. Действительно, кризис 1998 года встряхнул сотовиков и заставил их отказаться от продажи услуг сотовой связи по завышенным ценам. Операторы проклинали вынужденный обвал цен, но именно он открыл дорогу к заполнению пустовавшей до этого масштабной рыночной ниши (общедоступное средство связи), а значит, и к экспоненциальному росту их фирм.

Чтобы понять, какую незанятую нишу стал заполнять своей продукцией Ralf Ringer, обратимся к давнему обзору обувного рынка в журнале «Эксперт». Лина Калянина начинала его так: «Обувь в нашей стране можно купить либо “по счастливой случайности”, либо “с боем”, то есть потратив на это большое количество времени, денег и эмоциональных сил… Почему же в России нет нормальной обуви, такой, чтобы ее реальным преимуществам соответствовала реальная цена?» (см. «Покупатель хочет обувь с секретом», «Эксперт» №3 от 24 января 2005 года). Коньком Ralf Ringer как раз и стала комфортная, недорогая (оптимальное соотношение цена/качество) мужская обувь с гибко обновляемым ассортиментом и одним из наиболее узнаваемых в отрасли брендов. Экспоненциальный рост начался потому, что обувная «газель» предложила рынку именно тот ботинок, которого он давно ждал.

Одновременно экспоненциальный механизм роста делает понятным, почему даже отдельная «газель» порой превращается в мотор увеличения ВВП и занятости целой страны (или хотя бы одной отрасли). Несмотря на скромные стартовые позиции, поддержание длительно высоких темпов (а именно постоянство приростов в процентном выражении свойственно экспонентам) рано или поздно приводит к тому, что объемы бизнеса такой фирмы становятся огромными. Ситуация напоминает знаменитую притчу об удвоении числа зерен, кладущихся на каждую новую клетку шахматной доски. Султан, опрометчиво согласившийся на такой алгоритм расплаты, задолго до достижения последней клетки убедился, что всех богатств мира не хватит, чтобы оплатить счет. А ведь на первой клетке лежало одно-единственное зерно!

Мировая экономика знает реальные примеры гипервоздействий отдельных быстрорастущих фирм на народное хозяйство целых стран. Известно, например, что на рубеже тысячелетий колоссальный рывок как в количественном (рост ВВП), так и в качественном (переход к наукоемкой структуре хозяйства) отношении сделала Финляндия. Не случайно в последние годы эта страна регулярно возглавляет рейтинги международной конкурентоспособности, оттеснив США, Японию и других традиционных лидеров.

Между тем достижения Финляндии во многом связаны с деятельностью одной лишь фирмы — Nokia Corporation. Так, по оценке Е. Аутио, П. Аррениуса и Х. Валлениуса из Технологического университета Хельсинки, «экстраординарный успех Nokia объясняет приблизительно 50 процентов всего роста ВВП» страны.

На  графике 4 видно, как происходило возвышение Nokia. В 1992 году эту старую многоотраслевую фирму возглавил Й. Оллила, до того руководивший подразделением мобильных телефонов. Он стал разворачивать неповоротливую структуру корпорации в сторону именно этой перспективной ниши. И добился своего. Доля мобильных телефонов в общих продажах фирмы выросла с 27% в 1993 году до 72% в 2000−м. Последовали пять лет экспоненциального роста (правая панель  графика 4), увеличившие оборот Nokia в 4,6 раза.

Для экономики Финляндии такого толчка со стороны одной-единственной фирмы оказалось достаточно, чтобы перейти на качественно новый уровень. Причем дело вовсе не в том, что Финляндия — маленькая страна. Скорее все объясняется колоссальной мощью исходившего от «газели» импульса. Прирост продаж Nokia за 1996–2000 годы в абсолютном выражении составил 23,8 млрд евро. Для сравнения: в 2000 году вся выручка «Газпрома» составляла менее 17 млрд, причем не евро, а долларов. Пожалуй, и гигантская экономика России легче решила бы задачу удвоения ВВП, если бы у нее за пять лет вырос новый «Газпром».

В заключение разговора об экспонентах роста специально оговоримся: при всей своей важности они не являются конституирующим признаком «газелей». Даже при выпуске остро востребованного продукта может существовать множество причин, по которым экспоненциальный рост окажется скрыт или нарушен в силу внешних воздействий. Простейший случай такого рода — зависимость выпуска продукции во многих отраслях от производственных установок большой единичной мощности. Вместо плавного развития рост в такой ситуации идет скачками, отражающими ввод в действие новых установок. Из попавших в поле зрения нашего исследования 54 «газелей» примерно 30–40% компаний развиваются не по экспоненте***.

Другими словами, экспонента роста — не просто математическая диковинка, а индикатор прорыва фирмы в рыночную нишу, востребованную настолько, что в ней (по крайней мере временно) отсутствуют спросовые ограничения. Однако обратное неверно: «газели», чье развитие идет не по экспоненте, работают, возможно, в не менее перспективных нишах, просто мы не имеем этому подтверждений.

Вездесущие «газели»

Чем же конкретно занимаются русские «газели»? В каких отраслях экономики находят они свободные ниши? Первые попытки дать вразумительный ответ на этот вопрос были обескураживающими — отрасли обитания «газелей» были на редкость непохожи друг на друга.

Во-первых, они встречались там, где их больше всего ожидаешь: на острие хайтека и интернет-бизнеса. Неудивительно, например, обнаружить экспоненту роста у РБК (см.  график 5), компании, сочетающей лидирующие позиции в привлечении на свой портал интернет-рекламы, пионерский телевизионный бизнес-канал и сильные позиции в программировании. Действительно, 17−кратный рост этой фирмы за семь лет впечатляет. Вполне понятен и успех компании «Брокеркредитсервис», первой предложившей своим клиентам услугу онлайн-игры на бирже. Ее активы выросли за шесть лет в 17 раз.

Во-вторых, много «газелей» действует в «модных», быстрорастущих отраслях, успехи которых у всех на слуху. Мы уже упоминали экспресс-кредитование населения и сотовую телефонию. Другой пример этого рода — розничные торговые сети. Среди них — «Евросеть», «Пятерочка», «Ашан», менее известная публике книжная сеть «Топ-книга» и многие другие. «Евросеть» при этом явно является рекордсменом (см.  график 6). За 10 лет ее оборот увеличился в 23 тыс. раз (!!!). Да и абсолютные цифры 2006 года впечатляют: оборот достиг 4,6 млрд долларов, причем прирост только за последний год превысил 2 млрд.

В-третьих, «газели» обнаружились в явно неподходящих для быстрого роста отраслях. Так, Ralf Ringer — далеко не единственная быстрорастущая фирма в депрессивном окружении. Например, на стагнирующем рынке мороженого омский производитель «Инмарко» (см.  график 7) за шесть последних лет умудрился увеличить свои продажи в 5,5 раза (с 24 до 132 млн долларов) и, добившись рыночной доли более 10%, превратился в крупнейшую фирму отрасли. И это при том, что могущественной компании Nestle с ее заводом в  Жуковском, несмотря на мощную рекламу, уже несколько лет не удается расширить свою трехпроцентную долю на рынке. А другой европейский колосс Unilever (мороженое «Альгида») и вовсе дважды пытался вторгнуться на российский рынок… и дважды, ничего не добившись, был вынужден уходить с него.

В машиностроении отлично проявил себя «Алтайвагон», в швейной промышленности — «Глория Джинс», в текстильной — холдинг «Альянс “Русский текстиль”», в лесобумажной — компания ГОТЭК (она занялась выпуском продвинутых видов картонной упаковки, см.  график 8) и так далее. А ведь все эти отрасли постоянно упоминаются как находящиеся в критическом состоянии.

Складывается впечатление, что «газели» могут существовать… везде. Общий подъем отрасли, конечно, способствует их появлению (или, быть может, причинно-следственная связь обратная: массовое появление «газелей» революционизирует отрасль?). Но противоположное неверно. Тяжелое положение отрасли отнюдь не исключает развитие в ней «газели», умудряющейся создать динамичный бизнес вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам.

Интересно, что это не российская специфика, а общемировая закономерность. Уже упоминавшаяся группа европейских исследователей — проект «Инновационная панель газелей» — подчеркивает: «Имеющиеся факты говорят о слабой связи агрегированного [отраслевого. — А. Ю.] уровня и уровня фирмы. Так, существуют «газели» в умирающих отраслях, например в текстильной промышленности… Связь между поведением “газелей” и формальным проведением НИОКР слаба. Однако “газели” почти всегда осуществляют нетехнологические инновации, которые дают им конкурентные преимущества. Примерами нетехнологических инноваций могут служить новые системы сбыта, новые маркетинговые методы и способы организации производства».

Если вдуматься, это очень полезное для народного хозяйства свойство «газелей». Они способны находить скрытые возможности вне очевидных точек роста экономики, оживлять даже, казалось бы, безнадежные или, что еще сложнее, «никакие» (второстепенные, вяло депрессивные и т. п.) отрасли, до которых заведомо никогда не дотянется рука государственной поддержки.

В особенности же это важно для России, где, как говаривал Воланд, «чего не хватишься, ничего нет!». Наша современная экономика исключительно молода. Она не выросла естественным образом за десятилетия, а возникла почти мгновенно из готовых «деталей конструктора» былого нерыночного хозяйства и «заплаток» прямого импорта. В таких условиях существование большого числа свободных ниш практически неизбежно: что-то в стране не производится, что-то невыгодно ввозить и т. д.

Все эти ниши — даже самые нетривиальные и неожиданные — могут стать местом приложения сил «газелей». Так и хочется помечтать, как очевидная слабость превращается в решающее преимущество: именно потому, что в экономике России полно дыр, она может рвануть вперед, используя агрессивную энергию роста «газелей». Доживи великий Йозеф Шумпетер, певец и апологет предпринимательства, до открытия «газелей», он наверняка был бы восхищен этим триумфом духа бизнес-новаторства над косной силой неблагоприятных обстоятельств.

И еще один момент. Мы убедились, что «газели» не только действуют в разных отраслях, но и бывают самых разных размеров. Точнее, нынешний размер для них преходящая характеристика. Начав с малой величины, они со временем могут превратиться в подлинных гигантов. Весь вопрос в том, насколько долго в каждом конкретном случае продлится экспоненциальный рост. Поэтому и большие, и — сегодня! — малые «газели» ценны для экономики.

Что любят «газели»?

Если отраслевая структура деятельности «газелей» поражает своей непредсказуемостью, то общая логика их распространения в современной российской экономике, похоже, все-таки просматривается. Почти все обнаруженные нами «газели» заняты:

1.  либо в производстве потребительских товаров для «субсреднего» класса населения;

2.  либо в инфраструктуре бизнеса.

Мы полагаем, что на нынешний момент именно эти сферы деятельности наиболее перспективны для реализации амбициозных планов роста.

В самом деле многие «газели» использовали для своего роста энергию увеличившегося потребительского спроса в стране. Причем целевыми клиентами почти всех успешных фирм были представители одного и того же социального слоя — второго сверху квинтиля населения России по уровню доходов.

Напомним, в статистике доходов все население традиционно делят на так называемые квинтили, т. е. 20−процентные доли. Распределение доходов в России, как известно, очень неравномерно. Самая богатая 20−процентная доля населения практически весь период реформ стабильно получает 50% всех личных доходов в стране (в эту группу входят так называемые верхний и средний классы населения). Второй квинтиль охватывает 20% населения и получает равную его численности (те же 20%) долю доходов. Именно у этой группы (и только у нее) уровень доходов совпадает со среднестатистическим уровнем доходов всех россиян. Наконец, оставшиеся три квинтиля (60% населения страны) все вместе получают только 30% доходов.

Нам не удалось найти ни одной «газели», которая бы делала основной акцент в своем бизнесе на нижние три квинтиля****. Это и понятно: огромная масса населения страны, еле сводящая концы с концами, пока мало выиграла от экономического подъема. Рынок, обслуживающий их потребности, ориентирован на крайнюю скудость денежных средств и потому заполнен откровенно низкопробной продукцией.

Это, с одной стороны, вынуждает вести бесперспективную конкуренцию на выживание с дешевым импортом. С другой стороны, те клиенты, которым удается улучшить свое материальное положение, немедленно отказываются от низкокачественных продуктов. Таким образом, быстрый рост на сегментах рынка, обслуживающих нижние социальные группы, маловероятен до тех пор, пока коренным образом не улучшится их материальное положение.

Но «газели» обычно не работают и на верхний квинтиль. Наиболее обеспеченные россияне приобретают то, что покупают богатые по всему свету — продукцию авторитетных мировых марок. Отечественному производителю привлечь их своей продукцией удается лишь в редчайших случаях.

А вот второй квинтиль — это профессионалы и служаки, которые охотно покупают отечественное, если оно действительно хорошо сделано и приемлемо по ценам. Клиенты русских «газелей» — это социальный слой, расположенный ниже «среднего» класса. Речь идет о людях, приспособившихся к рынку (а потому и имеющих возможность предъявить платежеспособный спрос), но не занявших на нем привилегированных позиций; крепко стоящих на ногах, но вынужденных жестко соизмерять свои расходы с реальной пользой от покупки; интересующихся качеством, но не имеющих возможности переплачивать за бренд.

Вряд ли стоит удивляться, что обслуживание столь перспективной социальной группы, фактически станового хребта нового российского общества, создало основу для динамичного роста фирм. «Люди второго квинтиля» не стесняются носить джинсы от «Глории Джинс» или надевать ботинки Ralf Ringer (чтобы убедиться в положительном отношении покупателей к этой продукции, достаточно немного погулять по чатам в интернете). И денег на покупку у «субсреднего» класса вполне хватает. Он же обеспечивает сотовым операторам и розничным торговым сетям массовость клиентуры, именно такие потребители везут гигантские тележки с продуктами к кассам в «Ашане». Им же обязаны своим сказочным ростом банки экспресс-кредитования. В самом деле, по-настоящему обеспеченным людям не нужно брать кредит, чтобы купить холодильник!

Вторая сфера российской экономики, в которой удалось идентифицировать значительное число «газелей», — инфраструктура бизнеса. Речь идет о фирмах, чей бизнес состоит в том, чтобы облегчать ведение бизнеса другим компаниям. Самой крупной из «газелей» такого рода, попавшей в рамки нашего проекта, оказалась Национальная факторинговая компания (НФК).

В данном случае налицо и стремительный рост, и немыслимо идеальная экспонента (см.  график 9). Впечатляют и абсолютные размеры достижений — оборот 1,5 млрд долларов в 2005 году. Более того, каждому наблюдателю, знакомому с историей российского рынка факторинга, очевидно, что именно упорные и энергичные усилия НФК создали этот рынок. Многочисленные фирмы-последователи появились только тогда, когда эта компания показала, что факторинговые услуги в нашей стране могут быть прибыльным и динамичным направлением бизнеса. Как и другие крупнейшие «газели», НФК должна рассматриваться как явление общенационального масштаба.

Обслуживая потребности других компаний в самых разнообразных услугах, добились поразительных успехов и сотни средних или даже малых российских фирм. Пионерами в этом деле (начало деятельности — в 1990 году) были фирмы, предложившие справочные правовые системы (СПС): «Гарант» (рост числа клиентов в 12 раз за 1999–2005 гг.) и «Консультант плюс», которые до сих пор сохраняют динамичность истинных «газелей».

Бесспорно, знаковой для удовлетворения потребностей российских фирм в средствах ведения бизнеса является и компания «1С». Программа «1С: Бухгалтерия» создала базу автоматизации системы бухгалтерского учета, а программа «1С: Предприятие» сыграла ту же роль в решении задач текущего менеджмента. Соответствующим был и стремительный рост фирмы. За последние восемь лет произошло 12−кратное увеличение продаж, если же сравнивать 2006 год с 1993−м, то рост и вовсе был 86−кратным.

Сошлемся также на достижения курьерской почты «СПСР-Экспресс» (рост оборота с 3 млн долларов в 2002 году до 47,5 млн в 2006−м), которая сделала карьеру на том, что стала возить посылки даже в малые города, чем не хотели заниматься присутствовавшие на российском рынке транснациональные гранды (DHL, FedEx и др.).

Почему же безразличных к выбору конкретной отрасли «газелей» словно магнитом манят две описанные сферы деятельности — обслуживание «субсреднего» класса и создание инфраструктуры ведения бизнеса для других фирм?

Объяснение, которое представляется нам наиболее вероятным, состоит в том, что в обоих случаях целевая группа клиентов, с одной стороны, вполне платежеспособна, а с другой — готова тратить средства на отечественные продукты. В России оба этих условия одновременно выполняются далеко не всегда. Но там, где отечественный клиент по соотношению цена/качество (ключевой пример — джинсы «Глория Джинс») или по причине отсутствия русифицированных иностранных аналогов (ключевой пример — СПС «Гарант») склонен выбрать российскую продукцию, шансы для развития «газелей» благоприятны.

«Газели» и прогресс экономики

Зададимся вопросом: чем российская банковская система образца 2007 года принципиально отличается от нее же образца 1999−го? Если отвлечься от деталей, то ответ очевиден: главное отличие состоит в становлении целой индустрии потребительского кредитования. Поставим тот же вопрос применительно к розничной торговле. И ответ будет состоять в том, что за прошедшие годы на рынке утвердилось господство сетевых магазинов. В сфере связи главное новшество — превращение сотовой телефонии в массовое явление, буквально изменившее образ жизни целых социальных слоев и возрастных групп.

Легко заметить, что в эпицентре прогресса отраслей каждый раз оказывались знакомые нам «газели». Рискнем сделать и более широкое обобщение. Что вообще качественно улучшилось на микроуровне российской экономики за период, истекший с памятного дефолта 1998 года? На наш взгляд, позитивные сдвиги наблюдаются в основном в тех двух сферах, где сосредоточена основная масса «быстрых» фирм. А именно, улучшилась инфраструктура ведения бизнеса, и появилось производство, ориентированное на «субсредний» класс.

В самом деле, в 90−е годы рыночная экономика России являла собой странное зрелище. Нормальное обеспечение бизнеса, та его инфраструктура, которая существует во всем мире, у нас полностью отсутствовали. Лизинга — нет, факторинга — нет, средств автоматизации и управления фирмой — нет, рекрутинга — нет и т. д. Да что там рекрутинг — нормальных каналов сбыта и тех не было!

И одновременно не было товаров и услуг для ключевых работников нижнего и среднего звена, для костяка персонала фирм. Люди, осуществлявшие основную часть квалифицированной работы, не могли с толком потратить свои умеренные, но не нищенские зарплаты. Им предлагалась либо откровенная дешевка, либо хорошая продукция по недоступным ценам. Фактически это сводило на нет мотивацию профессионалов к работе.

Такую экономику невольно хочется уподобить живому существу без пищеварительного тракта, с горем пополам способному заглотать, но не переварить пищу. Именно так, не переваривая, и заглатывала страна, скажем, импортные потребительские товары, оплаченные нефтяными деньгами и проданные из грязного вагончика на рынке.

Вклад «быстрых» компаний в устранение этого нетерпимого состояния исключительно велик. За очень короткий срок страна получила пусть не развитую, но, несомненно, существующую инфраструктуру ведения бизнеса и освоила хотя бы по части позиций выпуск потребительских товаров для россиян со средним уровнем достатка.

Конфета Коркунова первой среди потребительских товаров пробила брешь в сознании населения, доказав, что сделанная в стране продукция может по качеству превосходить западную. Вместе с тем в ценовом отношении она осталась доступной людям со средним уровнем дохода и потому стала подлинным бестселлером. Ботинки Ralf Ringer, пельмени компаний «Дарья» и «Мириталь», пиво «Балтики» или соки «Лебедянского» — явления того же порядка. Они заполнили реальные потребительские корзины наиболее продуктивной части населения.

Точно так же знаковым явлением стали экспресс-кредиты «Русского стандарта», сделавшие доступной бытовую технику для небогатого потребителя. И факторинговые услуги НФК, открывшие путь на рынок многим отечественным фирмам. Справочные правовые системы «Гаранта» и «Консультанта плюс» позволили при заключении контрактов перестать рисковать так, словно речь идет о передвижении по минному полю. А «1С: Бухгалтерия» дала возможность относительно просто и экономично наладить учет.

Вместо странного зверя-уродца в России постепенно стала формироваться нормальная экономика. Именно в этом состоят главные общенациональные итоги деятельности «русских газелей» на настоящий момент.

Интересно, что ровно о том же говорят исследователи «газелей» на Западе. Характеризуя новое поколение американских «газелей» (на манер нумерации компьютерных программ их называют Gazelles 2.0), специалист Совета по исследованиям национальной политики США (National Policy Research Council) С. Трейси подчеркивает: «Они представляют собой компании, которые выявляют уникальные рыночные возможности и быстро начинают использовать их. В ходе этого процесса они революционизируют отрасли, создавая совершенно новые пути производства своих товаров и услуг».

О выращивании «газелей»

Выдающиеся свойства «газелей» практически с момента их открытия Дэвидом Берчем привлекают внимание политиков. На Западе с ними буквально носятся. Если, скажем, Финляндия много выиграла от деятельности Nokia, то и последняя исключительно много получила от своей страны. Знаменитая финская кластерная политика, снискавшая одобрение ведущих мировых экспертов, как удачнейший образец промполитики, имела приоритеты именно в главной для Nokia телекоммуникационной сфере.

Однако основная поддержка государства по понятным причинам сосредотачивается не на крупных, уже выросших «газелях» (эти могут сами за себя постоять), а на формирующихся быстрорастущих фирмах. О том, насколько проработана эта система, можно, например, судить по списку необходимых мер, приводимому экспертами Ассоциации губернаторов США Т. Рабелем и С. Палладино:

• облегчение доступа к капиталу,
• техническое содействие,
• особое регулирование обращения ценных бумаг,
• улучшение регуляторно-лицензионного климата на уровне штатов,
• интеллектуальная поддержка со стороны госуниверситетов,
• формирование промышленных кластеров,
• благоприятный налоговый климат,
• досягаемость [власти] для предпринимателей,
• публичное признание предпринимательских достижений.

Общая идеология поддержки исходит из того, что молодые «газели», будучи небольшими по размерам фирмами, в качественном отношении не являются просто малым бизнесом. У них есть особые нужды, в частности повышенная потребность в привлечении капитала, высокая требовательность к окружающей бизнес-среде и др.

Соответственно, и поддержка «газелей» не может сводиться к стандартным мерам поощрения малого бизнеса. Так, прачечной или автозаправке не нужны длинные деньги на развитие, не говоря уже о промышленных кластерах. А для молодой «газели» они часто жизненно необходимы. Как тут не вспомнить основателей компьютерного колосса Compaq, заявивших на заре его существования: «Мы — не маленькая фирма с большими планами, а крупная компания в стадии становления».

В России интерес к «газелям» отчетливо нарастает, хотя, по-видимому, они еще не осознаны как важнейший феномен современной экономики. Пионером в этом деле был «Эксперт» (проект «Неизвестный русский бизнес»), позже рейтинги быстрорастущих фирм стали составлять «Финанс», «Секрет фирмы», «Деловой Петербург». Пристальное внимание к ним начинают проявлять профессиональные игроки фондового рынка («Финам», «Интраст», «Еврофинансы» и др.), специальный сектор для торговли такими бумагами вот-вот откроет ММВБ.

Между тем на политическом уровне пока царит тишина: государственные программы поддержки «газелей» даже еще не обсуждаются. Сама эта, бесспорно, супергорячая тема не заявлена как цель госполитики ни союзами предпринимателей, ни партиями, что даже несколько странно в год выборов. Впрочем, может, оно и к лучшему. Как мы помним, политизация только повредила изучению проблемы в США.

А вот что действительно нужно для развития русских «газелей», это публичность. Обнаружение неудовлетворенных потребностей рынка — сознательный и сугубо творческий процесс. Ведь «газелями» становятся только те фирмы, которые стремятся стать таковыми. И это вовсе не банальность. По данным GEM, менее 5% владельцев новых компаний (средний показатель по 44 странам) полагают, что их фирма за пять лет сможет достичь хотя бы скромного размера в 50 занятых. Однако именно на эту численно малую группу фирм приходится 57,8% ожидаемого роста занятости.

Чтобы находить новые ниши, их нужно искать. И для того чтобы такой подход к бизнесу стал распространенным, нужен соответствующий общественный климат в стране. У нас же слишком много говорится о мошеннических способах обогащения, об удачливых ловкачах, «кинувших» партнеров, потребителей или государство. Но эпоха таких героев если и не совсем ушла, то, бесспорно, уходит.

Между тем на все больше взрослеющем российском рынке уже появилась плеяда героев, сумевших с нуля создать свои предприятия, потому что они сразу сделали ставку на удовлетворение некой реальной и острой, давно назревшей потребности. Именно за счет прорыва в «правильную» нишу они смогли совершить почти невозможное: нашли финансирование, создали превосходный продукт, победили многократно более сильных конкурентов. Чем определеннее такой стиль ведения бизнеса будет рассматриваться как образец для подражания, тем больше «газелей» станут пастись на российских равнинах.

* Нынешний лидер — компания «Брис-Босфор», специализирующаяся на выпуске простейшей обуви, также растет динамично, но неровно.

** Функции вида у = еx или (при более широкой трактовке, которую мы и используем) у = аевx.

*** Точнее, динамику этих фирм лучше объясняет линейный, чем экспоненциальный тренд.

**** Впрочем, есть фирмы («Хлебный дом» (хлебокомбинат), «Мириталь» (пельмени) и др.), в основе рыночного успеха которых лежит обслуживание всего массового рынка, включая малообеспеченные слои населения.