|
Жюль Паскин (Pascin) (1885-1930)
В 1885 году, в маленьком болгарском городке Видине на Дунае, в
семье богатого торговца зерном, еврея-сефарда Паскина, родился второй
сын, которого назвали Юлиусом. В будущем Юлиус станет знаменитым
художником. Но всю свою жизнь он будет печальным, останется меланхоликом-пессимистом.
И история его жизни – это печальная история. Юлиус Паскин получил
прекрасное европейское образование. Решив стать художником, он учится
сначала в художественных академиях Вены и Мюнхена. В Германии он
говорит по-немецки. В студенческие годы активно сотрудничает в "Симплициссимусе",
одном из лучших сатирических журналов. Едкие карикатуры Паскина
и его рисунки обретают огромную аудиторию и вызывают злобу одних
и аплодисменты других.
Двадцати пяти лет он уезжает в Париж, столицу живописи. Юлиус без
устали ходит в музеи – смотрит, восхищается, копирует, самозабвенно
спорит об искусстве с художниками в их излюбленных кафе на Монпарнасе..
Незадолго до начала Первой мировой войны Юлиус Паскин уезжает в
Америку. Поначалу он не имеет заказов, терпит жестокую нужду и голод,
но постепенно начинает работать как книжный иллюстратор. Выработанная
художником совершенно индивидуальная, ни на кого не похожая манера,
его взволнованная кисть не оставляют зрителей равнодушными.
Он приобретает известность, а затем и широкое признание. У него
много заказов на портреты, его картины покупают еще "горячими".
На него сыплются деньги, которые он, не будучи удовлетворен своими
работами, как бы не веря своей удаче, тратит мгновенно, одаривая
знакомых, малознакомых и совсем не знакомых.
В 1920 году Паскин возвращается в Париж. Теперь уже навсегда. Богом
Паскину дан талант удивительный: он не только живописец, но и превосходный,
высоко оцененный гравер и литограф. Его картины – в лучших музеях
мира, им интересуются критики, издатели, владельцы частных галерей.
Но счастье и радость обходят этого человека.. Ему больно от своего
бессилия что-либо изменить и исправить в этом мире. Несовершенство,
несправедливость жизни с большой силой воздействует на этого впечатлительного
человека, делая его несчастным. Чтобы хоть на время уйти, избавиться
от тисков этой тоски, он начинает пить.. Кончался запой, и у художника
появлялась неистовая потребность творить. Он запирался в своей мастерской
и исступленно работал, каждый мазок кисти был отражением его собственных
чувств, его сердца. В трезвые периоды Паскин встречается, дружит
со многими писателями, художниками. Он эрудированный и остроумный
собеседник
Глядя на его портреты, поражаешься легкости, необыкновенному артистизму,
элегантности. Критики называли его картины "рисунками, возведенными
в живопись". Изумляешься, какими лаконичными средствами достигалась
психологически точная, исчерпывающая характеристика портретируемого.
Штрих, еще штрих – и возникает волнующий цельный человеческий образ
А его обнаженные! Женщины из низов общества, которых он иронично
писал в розовых и голубых романтических тонах. Он не заблуждался
на их счет и писал этих жительниц Земли откровенно, без всяких прикрас..
Многие его обнаженные похожи на маленьких хрюшек с обиженными глазами
В 1928 году в Париже с Паскиным познакомился Эренбург. Вот как
он это описывает: "Я знал и любил работы Паскина и разглядывал
теперь его с откровенным любопытством. У него было лицо южанина,
может быть, итальянца. Был он одет чересчур корректно для художника:
темно-синий костюм, черные лакированные ботинки. Потом, встречаясь
с Паскиным, иногда серьезным, печальным, даже робким, иногда, в
запое, буйным, я понял, что не ошибся при первой встрече: он мне
чем-то напоминал Модильяни. Ему бы сидеть с Моди, они друг друга
поняли бы. А Паскин тогда был далеко, в Мюнхене, в Нью-Йорке".
А в личной жизни Паскин был несчастен – влюблялся по старинке, безоружный,
беззащитный перед предметом своей любви. Но женщины-друга он так
и не нашел.
Эренбург прав: по своему мироощущению Паскин был близок и к Модильяни,
и к Тулуз-Лотреку. Еще удивительно и то, что Паскин в Париже был
все время в гуще художественных споров, школ, направлений и как
будто ничего не заметил, шел только своей собственной дорогой..
Он ушел, как и жил, несчастным. И оставил нам своих прелестных печальных
натурщиц – как свой завет, как свой призыв людям сделать жизнь справедливой,
радостной, быть добрее, внимательнее друг к другу
|
Версия для печати
